Стивен Кинг - Тьма, – и больше ничего (сборник)
– Уилфред Джеймс?
– К вашим услугам. – Я встал, чувствуя себя совершенно спокойно. Возможно, спокойствия у меня поубавилось бы, если бы подъехал принадлежащий округу «форд» со звездой шерифа на бортах.
– Эндрю Лестер, – представился он. – Адвокат.
Он протянул руку. Я на нее посмотрел.
– Прежде чем я ее пожму, вам лучше сказать, чей вы адвокат, мистер Лестер.
– В настоящее время я представляю «Фаррингтон лайвсток компани» с отделениями в Чикаго, Омахе и Де-Мойне.
Да, подумал я, кто бы сомневался. Но я готов спорить, что на двери таблички с твоей фамилией нет. Большие люди из Омахи не глотают деревенскую пыль, чтобы заработать на хлеб, правда? Большие люди сидят, положив ноги на стол. Пьют кофе и любуются красивыми лодыжками секретарш.
– В этом случае, сэр, почему бы вам просто не изложить цель вашего приезда и не убрать руку? Только не обижайтесь.
Он так и поступил, с адвокатской улыбкой. Пот проложил светлые дорожки по его пухлым щекам, а ветер спутал и взъерошил волосы. Я прошел мимо него к Ларсу, который открыл боковину двигательного отсека и возился с мотором. Он что-то насвистывал и выглядел таким же счастливым, как и сидевшая на проводе птичка. В этом я ему завидовал. Подумал, что нам с Генри тоже может выпасть счастливый день, – в таком переменчивом мире, как наш, возможно всякое, – но не летом 1922 года. И не осенью.
Я пожал Ларсу руку, спросил, как самочувствие.
– Все в норме, но в горле пересохло. Я бы чего-нибудь выпил.
Я указал на восточную стену дома:
– Ты знаешь, где взять.
– Знаю. – Он захлопнул боковину с громким треском, от которого куры, вернувшиеся во двор, вновь бросились врассыпную. – Сладкая и холодная, как и всегда?
– Скорее да, чем нет, – согласился я и подумал: Но если бы ты попробовал набрать воды из другого колодца, не думаю, что тебя волновал бы вкус. – Попробуй – и увидишь.
Он направился к дому, обходя его с той стороны, где под навесом стояла дворовая колонка. Мистер Лестер проводил его взглядом, потом повернулся ко мне, расстегнув плащ. Костюм его определенно нуждался в чистке по возвращении в Линкольн, Омаху, Диленд или какой-нибудь другой город, в котором он вешал шляпу, когда не занимался делами Коула Фаррингтона.
– Я бы сам не отказался от глотка воды, мистер Джеймс.
– Я тоже. Ремонтировать изгородь – потная работа. – Я оглядел его с головы до ног. – Но, наверное, не такая потная, как проехать двадцать миль в грузовике Ларса.
Он потер зад и улыбнулся адвокатской улыбкой. Но на этот раз в ней промелькнуло сожаление. Я уже видел, как его глазки бегают по сторонам. Не следовало недооценивать этого человека только потому, что ему приказали протрястись двадцать миль по сельским дорогам в жаркий летний день.
– Мой зад уже никогда не будет прежним.
На одной из стоек навеса на цепочке висела кружка. Ларс наполнил ее и выпил до дна, его кадык ходил вверх-вниз по жилистой, загорелой шее. Наполнил второй раз и предложил Лестеру, который посмотрел на кружку примерно так же, как я – на его протянутую руку.
– Может, мы попьем воды в доме, мистер Джеймс? Там чуть прохладнее.
– Прохладнее, – согласился я, – но желания приглашать вас в дом у меня не больше, чем пожимать вам руку.
Ларс Олсен уловил, куда дует ветер, и, не теряя времени, вернулся к грузовику. Но сначала отдал кружку Лестеру. Мой гость пил воду не огромными глотками, как сделал Ларс, а маленькими брезгливыми глоточками, другими словами – как адвокат… Но он не остановился, пока не осушил кружку до дна, тоже как адвокат. Хлопнула сетчатая дверь, и из дома вышел Генри, в комбинезоне, босиком. Окинул нас взглядом, абсолютно безразличным, – умный мальчик! – и пошел туда, куда и полагалось идти нормальному деревенскому подростку: посмотреть, как Ларс возится со своим грузовиком, и, если повезет, чему-то научиться.
Я сел на укрытые брезентом дрова, которые мы держали с этой стороны дома.
– Как я понимаю, вы здесь по делу. По делу моей жены.
– Да.
– Что ж, раз уж воду вы выпили, давайте сразу к нему и перейдем. У меня еще полно работы, а на часах три пополудни.
– От рассвета до заката. У фермеров жизнь трудная. – Он вздохнул, как будто знал.
– Да, и своенравная жена только добавляет трудностей. Вас прислала она, как я понимаю, только не знаю зачем. Если речь идет о каких-то официальных бумагах, так я думал, что их привезет помощник шерифа.
Он удивленно посмотрел на меня:
– Ваша жена не присылала меня, мистер Джеймс. Дело в том, что я приехал повидаться с ней.
Происходящее напоминало игру: теперь пришла моя очередь удивляться. Потом рассмеяться, потому что на сцене за удивленным взглядом обычно следует смех.
– Вот и доказательство.
– Доказательство чего?
– Мое детство прошло в Фордьюсе, и там у нас был сосед, отвратительный старикан по фамилии Брэдли. Все его звали Папаша Брэдли.
– Мистер Джеймс…
– Моему отцу приходилось время от времени иметь с ним дело, и иногда он брал меня с собой в те уже далекие дни. Речь обычно шла о семенах кукурузы, особенно весной, но иногда он с Брэдли обменивался инструментами. Тогда по каталогам ничего не покупалось, и хороший инструмент мог обойти весь округ, прежде чем возвращался домой.
– Мистер Джеймс, я не понимаю, какое…
– И всякий раз, когда мы ехали к этому старику, моя мама наказывала мне затыкать уши, поскольку каждое второе слово, слетавшее с губ Папаши Брэдли, было ругательством или намеком на что-то непристойное. – Мне все происходящее уже начало нравиться. – Поэтому, само собой, я, наоборот, слушал, причем очень даже внимательно. И запомнил одну из любимых присказок Папаши Брэдли: «Никогда не садись на кобылу без уздечки, потому что никто не знает, куда эта сука побежит».
– И как мне вас понимать?
– Куда, по-вашему, побежала моя сука, мистер Лестер?
– Вы говорите мне, что ваша жена?..
– Сбежала, мистер Лестер. Сделала ноги. Ушла по-английски. Смылась. Мне нравится сленг, и эти слова сразу приходят на ум. Ларс, однако, и остальные горожане, просто скажут: «Она убежала и оставила его», – когда об этом станет известно. Или «его и мальчика», как в данном случае. Я, естественно, подумал, что она направилась к своим любящим свиней друзьям из «Фаррингтон компани» и следующей весточкой от нее будет уведомление о том, что она продает землю своего отца.
– И она собиралась это сделать.
– Она уже что-то подписала? Если да, тогда мне, полагаю, придется обратиться в суд.
– Если на то пошло, не подписала. Но когда подпишет, я настоятельно рекомендую вам не тратить деньги на судебный процесс, который вы, несомненно, проиграете.
Я встал. Одна лямка комбинезона упала с плеча, и большим пальцем я вернул ее на место.
– Что ж, раз ее здесь нет, это, как говорят юристы, «вопрос спорный», не правда ли? Я бы на вашем месте поискал ее в Омахе. – Я улыбнулся. – Или в Сент-Луисе. Она постоянно говорила о переезде в Сент-Луис. И мне представляется, что она устала от вас точно так же, как от меня и сына, которого родила. Как говорится, счастливо избавилась от мусора. Чума на оба ваших дома. Это, между прочим, Шекспир. «Ромео и Джульетта». История любви.
– Вы уж извините, мистер Джеймс, но все это кажется очень странным. – Лестер достал носовой платок из внутреннего кармана пиджака – готов спорить, у таких, как он, странствующих адвокатов карманов очень много, – и принялся вытирать лицо. Щеки его не просто покраснели, а стали багрово-красными. – Действительно, очень странно, учитывая сумму, которую мой клиент соглашался заплатить за этот земельный участок, граничащий с Хемингфорд-Стрим и расположенный рядом с Большой западной железной дорогой.
– Мне тоже предстоит с этим свыкнуться, но в сравнении с вами у меня есть преимущество.
– Какое же?
– Я ее знаю. Уверен, вы и ваши клиенты думали, что уже заключили сделку, но Арлетт Джеймс… Скажем так: пригвоздить ее к чему-либо – все равно что пригвоздить желе к полу. Нам всегда следует помнить, что говорил Папаша Брэдли, мистер Лестер. Это был наш деревенский гений.
– Могу я заглянуть в дом?
Я снова рассмеялся, на этот раз очень даже естественно. Наглости у этого парня хватало, ничего не скажешь, и я прекрасно понимал его желание не возвращаться с пустыми руками. Он трясся двадцать миль в пыльном грузовике, и ему предстояло протрястись еще столько же до Хемингфорд-Сити (а потом, несомненно, ехать на поезде), он отбил зад, и людей, пославших его сюда, наверняка не порадует отчет, с которым он вернется. Бедолага!
– Я отвечу своим вопросом: сможете вы скинуть штаны, чтобы я взглянул на ваше интимное местечко?
– Ваши слова оскорбительны.
– Ну… Думайте об этом не как о сравнении, это неправильно, а как об аллегории.
– Я вас не понимаю.
– Что ж, у вас есть час, чтобы все обдумать по пути в город… или даже два, если у «Красной крошки» Ларса лопнет колесо. И могу заверить вас, мистер Лестер, если бы я позволил вам заглянуть в мой дом – принадлежащий только мне, мою крепость, мое интимное местечко, – вы бы не нашли мою жену в стенном шкафу или… – В этот ужасный момент я едва не сказал «или в колодце». Почувствовал, как на лбу выступил пот. – Или под кроватью.
